Художник-летописец и его муза: пенсионеры из Хорошёво-Мнёвников увековечили свой район в полотнах
Супруги Юцковы ждут реновацию, чтобы улучшить условия для работы над своим художественным проектом
«Зайдите, посмотрите, где он пишет! Валера! Выходи, к нам пришли!» — зычно кричит Руфина Васильевна, высокая, статная, потрясающе красивая даже в свои 80 лет женщина, открывая дверь. Из пятиметровой кухоньки выходит Валерий Яковлевич с кистью в правой руке, которую он слегка поддерживает левой, стараясь это делать незаметно. Потом он признается, что правая рука от многолетней художнической работы стала отказывать, двигать ею все труднее и труднее.
Мастерская на 5 квадратах
Художники Валерий Яковлевич и Руфина Васильевна Юцковы живут в скромной хрущевской однушке. Работают тут же – на кухне. Материалы, краски, растворители хранят на балконе – больше негде. «Мы не можем себе позволить покупать дорогие растворители. А дешевые очень пахнут. Когда Валера на кухне пишет, я закрываю дверь, иначе задыхаюсь. Мы уже не можем так работать, как раньше. Не можем носить вниз картины и обратно в квартиру затаскивать, когда с пленэра возвращаемся», — говорит Руфина Васильевна и вытирает глаза рукавом.
Готовых полотен в квартире Юцковых не более трех десятков – все, что удалось разместить по стенам. Портрет Руфины Васильевны в молодости. Роскошная блондинка, настоящая голливудская звезда. «Моя муза… Что бы я ни делал – ее мнение очень важно для меня», — с нежностью говорит Валерий Яковлевич. Мужской портрет – отец Валерия Яковлевича, на которого он очень похож. Тоже художник, погиб на фронте. Натюрморты. Несколько морских пейзажей. «Я начинал как маринист. С детства ездил в Феодосию, не вылезал из музея Айвазовского. Таких морей, как у меня, ни у кого не было. А потом увлекся Москвой», — поясняет Юцков, замечая, на чем останавливается взгляд гостей, рассматривающих стены.
А где же Москва? «Пойдемте, я вам покажу», — говорит Валерий Яковлевич, и мы идем к соседней пятиэтажке. «Не ждите меня, идите! Я сама подойду», — машет нам вслед Руфина Васильевна. Она ходит с двумя палочками. Спускается со своего 4-го этажа медленно, с большой осторожностью. Еще сложнее ей будет подниматься обратно наверх – лифтов в хрущевках нет.
«Музей» в подвале
Москва – со всей ее почти девятисотлетней историей – уместилась в крохотной комнатушке в сыром после подтопления подвале. «Здесь военный цикл, смотрите. А здесь вот современный вид нашего района», — снимает защитную пленку со своих полотен Валерий Яковлевич. Картин очень много, их десятки. Мы стараемся доставать их из стопки аккуратно, по одной, чтобы не повредить. «Раньше у нас был выставочный зал на Народного ополчения, 33. Четыре года мы жили счастливо», — вздыхает Руфина Васильевна.
В 2007 г. Юцковы начали свой грандиозный художественный проект «История Хорошева-Мневников в полотнах». «Мы как-то утром встали, а за окном… Цветущие сады до самого Серебряного бора! Я говорю: “Валера, посмотри, что делается! Надо оставить об этом память!”, — вспоминает Руфина Васильевна. А в день 50-летия Хорошево-Мневников, на празднике района, Юцковы подошли к главе управы и рассказали о своей идее. Мол, готовы написать маслом историю района, вот только хранить картины негде – живем в однушке, работаем на кухне. И тот предложил: «В управе повесим!»
Работа закипела. В дом к Юцковым потянулись соседи – кто со старым фотоальбомом, кто с письмами. Валерий Яковлевич получил доступ к историческим архивам, хранившимся в Храме Живоначальной Троицы в Хорошёве.
Лирическое отступление: о Дне района в Троицын день
«Эта церковь – единственное историческое здание, которое осталось в этом районе, — увлеченно рассказывает Валерий Яковлевич, хотя супруга все время дергает его за руку – мол, не об этом сейчас, не об этом, но отказать себе в удовольствии рассказать про храм он не может. — Когда в 1957 году пятиэтажки стали строиться, архитектор говорил: «Мы будем так строить, что ни один житель район не узнает». А храм этот построил еще Борис Годунов. Раньше здесь было село. Когда-то оно называлось Ходынка. От нынешнего Белорусского вокзала текла речка Ходынка, и до Серебряного Бора был Ходынский луг. А потом село переименовали. С западной стороны в Москву заезжали европейские послы. А здесь, в Ходынке, их останавливали дьяки – если царь желал с ними беседовать. В деревне был царский дворец. Вот село и стали называть Беседы. А потом Иван Грозный облюбовал его. Прекрасное было место, высокий крутой берег, просторы, много зайцев водилось. Он приезжал сюда на охоту. Как-то утром царь вышел, огляделся и говорит: “Ну какие же это Беседы. Это хорошее село!” И вот с того момента село стало называться Хорошёво. Так вот, церковь Живоначальной Троицы – это единственное старинное здание, которое здесь осталось. Поэтому день района нашего отмечается в Троицын день.
«Глаза» армии
Юцковы писали Хорошево-Мневники обстоятельно – не отступая ни на шаг от первоисточника – и долго. «Вот, смотрите. Я писал с перекрестка, оттуда виден храм. Писал, как было, а потом – как стало. Вот тут был пивной ларек, тут люди купались в реке, а сейчас там мойка машин», — показывает Юцков. Так же, ходячей энциклопедией, он стоял возле своих картин на выставке и объяснял каждому посетителю. К Юцковым – и на выставку, и дом – стало приходить все больше гостей. Школьники, кадеты, учительские коллективы, курсанты Суворовского училища… В 2012 г. Валерий Яковлевич и Руфина Васильевна получили звания «Почетный житель района».
«А я ведь не совсем местный, — улыбается Валерий Яковлевич. – Мы тут живем только с 1988 г. До этого жили в ведомственной квартире в Танковом проезде. Успели получить эту однушку чудом – как раз вышел приказ, чтоб увольняющимся из армии офицерам жилье в Москве не давать». Юцков профессиональным художником был не всегда. 30 лет он прослужил в армии, в военно-топографической службе, в отставку вышел в звании подполковника.
«Я заканчивал Военную Академию, а там, через Покровский бульвар, был Народный университет искусств. Я туда заходил, учился, по окончании получил диплом художника. В армии на крупных учениях панорамы писал, делал оформительские работы. Топограф – «глаза» армии. Я рассчитывал, что в отставке стану художником. Я же с детства об этом мечтал», — рассказывает Юцков.
«Арка, самолеты, большие черные кресты»
Валерий Юцков родился на Арбате, в бывшем доходном доме генерала Шанявского, окна которого выходили на знаменитый роддом Грауэрмана. Небольшую трехкомнатную квартиру здесь отцу Валерия Яковлевича незадолго до революции купил его покровитель из купеческой среды. «Когда-то, проезжая через белорусскую деревню, этот купец увидел мальчишку, который рисует на песке. Обратил внимание. Пришел к нему в дом и узнал, что тот – одиннадцатый ребенок в семье. И он сказал моему деду: “Отдай ребенка мне. Ты ему ничего не дашь, а помощников у тебя уже полно. А я из него сделаю человека, и он всем вам поможет”», — рассказывает Валерий Яковлевич. Так, благодаря протекции московского мецената, талантливый мальчик получил образование в художественном училище в Вильно, а затем и в Москве, в Строгановке. В 1917 г. его покровитель эмигрировал. А перед отъездом купил своему протеже квартиру в доме Шанявского на ул. Арбат, 4. Там в 1939 г. и родился его сын – Валера Юцков. Сам же Юцков-старший к тому моменту был признанным художником, одним из первых членов Художественного фонда МОСХ, участником работ по росписи павильонов ВСХВ, реставрации Грановитой палаты.
«В 1941 отец ушел на фронт. Мы с мамой остались. Я хорошо помню один день, когда был авианалет, а мы не успели в бомбоубежище. Двор глубокий. Пока мы добежали до последней арки, уже появились самолеты. Помню эту арку. Смотрю на небо, а там летят самолеты и на них большие черные кресты…», — нахмурившись, как бы через силу, вспоминает Юцков.
«Они уехали в эвакуацию с мамой. А когда вернулись в 1943-м, их квартира оказалась занята», — прерывает образовавшуюся паузу Руфина Васильевна. А картины погибшего отца новые жильцы перенесли в подвал. Там их и нашли Юцковы по возвращению. В подвал попала бомба, и его затопило. Вода стояла до середины лестницы, до потолка оставалось не больше метра. «Я помню: стоит домоуправ, держит фонарь, а дворник ловит багром картины, которые еще плавают. Вот он штуки 3 или 4 выловил, мы передали их в Союз художников», — добавляет Валерий Яковлевич.
Но самые тяжелые времена уже в прошлом, уверен он. Он удивительный оптимист. Несмотря на то, что все 80 лет его жизни вовсе не были веселым приключением. «Нам же главное, что? Продолжать работать. Конечно, мы ждем реновацию, ждем новую жизнь, новые возможности. Чтобы лифт был в доме – носить подрамники, картины, краски. Чтобы воздуха было много и света – это же самое важное для художника», — говорит он. Потом извиняется и выходит на кухню, к разложенному мольберту, к незаконченной работе. На минуточку – посмотреть и прикинуть, что нужно доделать. Обязательно доделать, чтоб оставить после себя память.
Автор текста: информационная служба Фонда реновации.
